(ссылки, продолжение — предыдущее тут)

«Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно осознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки.» [ Артур Шопенгауэр ]

АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН:
“Серьезные проблемы нельзя решить на том же уровне мышления, на котором мы их создали”.

ЮЛИЙ КИМ
Впрочем, знают даже дети,
Как прожить на белом свете;
Легче этого вопроса
Нету ничего!
Просто надо быть правдивым,
Благородным, справедливым,
Умным,
честным,
сильным,
добрым —
Только и всего!

МЭРИЛ СТРИП:
“Я убедилась: личность очевидна уже в младенце и в глубине своей не меняется. Меняется способ принятия решений, но и решения-то принимаются только те, что человеку свойственны. Годы не меняют личность — они ее шлифуют. Например, мы становимся менее высокомерны”.

ПАУЛО КОЭЛЬО:
“Если ты способен видеть прекрасное, то только потому, что носишь прекрасное внутри себя. ибо мир подобен зеркалу, в котором каждый видит собственное отражение”.
“Если человек действительно чего-то захочет, то вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы его желание сбылось”.
“Что случилось однажды, может никогда больше не случиться. Но то, что случилось два раза, непременно случится и в третий”.
“Если я буду совершать именно те поступки, которых ждут от меня люди, я попаду к ним в рабство”.
“Жизнь — это всегда ожидание того часа, когда дальнейшее зависит лишь от твоих решительных действий”.
“Дойдя до конца, люди смеются над страхами, мучившими их в начале”.
“Никогда нельзя отказываться от мечты! Мечты питают нашу душу, так же, как пища питает тело. Сколько бы раз в жизни нам ни пришлось пережить крушение и видеть, как разбиваются наши надежды, мы все равно должны продолжать мечтать”.
“Люди хотят всё изменить и одновременно хотят, чтобы всё оставалось прежним”.
“Всегда говори то, что чувствуешь и делай то, что думаешь! Молчание ломает судьбы…”.
“Человек все делает наоборот. Спешит стать взрослым, а потом вздыхает о прошедшем детстве. Тратит здоровье ради денег и тут же тратит деньги на то, чтобы поправить здоровье. Думает о будущем с таким нетерпением, что пренебрегает настоящим, из-за чего не имеет ни настоящего, ни будущего. Живет так, словно никогда не умрет, и умирает так, словно никогда не жил”.
“В конце всё обязательно должно быть хорошо. Если что-то плохо — значит, это ещё не конец…”.

ОРУЭЛЛ: “ЗАСТАВИТЬ ЛОЖЬ ВЫГЛЯДЕТЬ ПРАВДОПОДОБНО”
«Если вы не знаете, что представляет собой фашизм, как вы можете против него бороться? Надо осознать, что современный политический хаос связан с деградацией языка, и тогда, возможно удастся внести некоторые улучшения и предотвратить надвигающуюся кончину. …Политический язык (это можно отнести практически ко всем политическим партиям, начиная с консерваторов и заканчивая анархистами) создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором».

“ТОКСИЧНЫЕ ЛИДЕРЫ”
“Профессор-эмерит психологии Миха Поппер – главная область его многолетних исследований – лидерство как психологический и социальный феномен. Среди прочего, он рассматривает явление «токсичного лидерства». “…у людей всегда есть потребность в лидере. Как сказано в Книге Йешаяху (Исайя): «Тогда ухватится человек за брата своего, в семействе отца своего, и скажет: «У тебя есть одежда, будь нашим вождем…» (3:6)… Нам нужен кто-то, кто заботится о нас, подобно тому, как в детстве мы привыкли, что есть две «большие» фигуры, которые заботятся и пекутся о нас, взяв на себя заботы о наших нуждах… «Во времена кризиса нас одолевает смутное желание, чтобы кто-то взял нас под опеку, уберег, – говорит ученый. – Многие историки отмечают, что именно в кризисный период тоска по сильной руке способствует укреплению позиций различных фашистских движений. Гитлер – отличный пример, не в последнюю очередь потому, что он был избран демократическим путем. В отличие, скажем, от Сталина, который пришел к власти, прибегнув к грубой силе, и правил, держа своих подданных в страхе». По мнению Поппера, чтобы лучше понять феномен токсичного лидерства, нужно прежде всего проникнуться логикой общества, нуждающегося в лидере и жаждущего его. Лидерство — явление эмоциональное, а не рациональное… больше похожее на влюбленность, когда объекту нашей любви приписываются наилучшие качества, когда мы проецируем на него весь спектр нерастраченных желаний, возносим его так, что начинаем любить больше жизни. Таково психологическое состояние тех, кто следует за харизматичным лидером… Не все лидеры, наделенные харизмой, токсичны, но следует признать, что все токсичные лидеры небывало харизматичны. …существенное различие между харизматичным токсичным и деструктивным лидером и положительным харизматичным лидером заключается в нарциссическом расстройстве личности… Человек с нарциссическим расстройством… нередко склонен к социопатии, у него налицо явный недостаток сочувствия, он часто завидует другим или считает, что ему завидуют; нередко демонстративно высокомерен, надменен, искренне верит, что люди предназначены для того, чтобы служить ему, и не испытывает никаких угрызений совести, избавляясь от тех, кто был ему нужен лишь на время. Оказываясь в центре внимания, он фактически компенсирует этим пустоту своего внутреннего мира. Он борется за свою жизнь — в психологическом смысле — поэтому столь эффективен ….у позитивных лидеров нет необходимости в борьбе с самим собой, у них нет той внутренней пустоты, которую они должны во что бы то ни стало заполнять, они не зависят от восхищения публики, не чувствуют, что, если лишатся этого, то останутся ни с чем, и их лидерство, по их мнению, не предполагает принцип «все или ничего». Многие из них со спокойной душой ушли на пенсию, подали в отставку или отказались от руководства по собственному желанию”.

“ОПАСНАЯ ДЕМОКРАТИЯ. О БУНТЕ ПРОТИВ СИСТЕМЫ”
“В защиту демократии часто приводят изречение Уинстона Черчилля, считавшего ее «наихудшей формой правления – за исключением всех остальных». Суждение до сих пор актуальное, но нельзя не замечать и того, что демократия со времен Черчилля изрядно изменилась. Причём изменения шли в противоположных направлениях. С одной стороны, непрерывно расширялся круг граждан, чьи интересы демократия представляла (или заявляла, что представляет). С другой – сужался круг идей и взглядов, носители которых имели реальную возможность претендовать на участие в разделении власти. Двадцатый век был одновременно эпохой самых жестоких диктатур в истории и временем небывалого освобождения. Там, где демократия утвердилась, она методично расширяла своё пространство, включая в него социальные группы, чьи гражданские права раньше ограничивались – женщин, расовые, этнические, сексуальные меньшинства. Изменилось и само понимание демократии: оно стало включать в себя не только избираемость, сменяемость власти и реализацию политической воли граждан через их выборных представителей, но и гарантии прав меньшинств. При этом демократия изобрела ряд «предохранителей» от собственной преждевременной смерти. Рейхстаг конца 1932 года … в точности отражал настроения тогдашнего немецкого общества, но предвещал и другое: скорый конец непрочной веймарской демократии. Послевоенные демократические режимы извлекли уроки и стали вытеснять радикалов из политического пространства. Их либо напрямую запрещали (как, скажем, нацистские партии в Европе), либо ограничивали доступ к власти более тонкими методами. Правда, иногда не самыми красивыми. Так, в 1948 году, когда в Италии грозила победа коммунистов на парламентских выборах, США «вкачали» более 20 миллионов тогдашних долларов… в политическую кампанию основных противников компартии, христианских демократов. СССР, по оценкам историков, оказался не менее щедрым, добавляя в кассу итальянских коммунистов накануне выборов по 8 миллионов долларов финансовой помощи в месяц. В итоге… «Итальянской ССР» не получилось… В сравнении с нравами, царившими по восточную сторону «железного занавеса», где никаких альтернатив «нерушимому блоку коммунистов и беспартийных» у избирателей не было, эти предвыборные трюки могут показаться своего рода грехами во спасение. Но когда занавес рухнул и был преждевременно провозглашен «конец истории», демократия в развитых странах перешла в состояние полной «обезжиренности». В 1990-е и 2000-е годы партии чуть левее центра, как правило, соревновались с партиями чуть правее. Разница между их программами сводилась… к мелочам… Демократия стала безопасной для самой себя, но перестала быть привлекательной для многих граждан. Они почувствовали, что демократическое государство более не выражает их интересы, а «эти наверху», вне зависимости от партийной принадлежности, составляют касту привилегированных, о которой обычные избиратели могут сказать лишь одно: «Вы нас даже не представляете». В бывших коммунистических странах разрыв между правящими и управляемыми нарастал ещё более стремительно. А сама демократия… худо-бедно протянув с десяток лет, превратилась в имитацию. На первый взгляд все демократические атрибуты в наличии, но при ближайшем рассмотрении парламент и суды, выборность и местное самоуправление – всё это оказывается бутафорией. В результате голосом тех, кто чувствует себя политически немым, становятся популисты или улица. Первые атакуют систему изнутри, используя заведенные демократические механизмы, с помощью которых меняют яркие, но неисполнимые обещания на голоса на выборах. Вторая идет на штурм системы извне: уличный протест не гарантирует политического результата, но позволяет недовольным хотя бы выпустить пар, разбив витрину магазина или запустив «коктейлем Молотова» в ненавистную полицию…»Демократическое государство сегодня – это то государство, которое находится в постоянной конфронтации со своим народом. Раньше бы сказали, что уличные протесты, демонстрации – это признак сбоя в системе, сегодня все понятнее, что это и есть признак благополучия». Мол, диалог властей и улицы – это нынешняя форма общения государства с народом в условиях, когда традиционные демократические институты утрачивают легитимность” .

“ЗОНА РИСКА. В ГНЕЗДАХ ЗАСТОЯ ВЫЛУПЛЯЮТСЯ ПТЕНЦЫ РЕВОЛЮЦИЙ”
“Справедливости ради, следует все же заметить, что авторитарный, мягкий или жесткий, режим тоже может быть эффективным, например, когда требуется стабилизировать страну, пребывающую в состоянии хаоса. Однако дальше такой режим, как правило, попадает в «автократическую ловушку». Добившись стабилизации и получив в результате восстановительный рост экономики, а также связанное с ним повышение уровня жизни, режим погружается в летаргию. Он теперь рассматривает стабильность как социальную панацею, как единственно приемлемую картину государственного бытия и пытается всеми силами ее сохранить, препятствуя любым изменениям. Фактически он консервирует настоящее, запечатывая почти все пути продвижения в будущее. А это и есть застой… Следует также заметить, что застой представляет собой стандартный феномен развития. Возникает он, когда исчерпывается эффект предыдущей модернизации, а усугубляется тем, что никакая власть… ни демократическая, ни автократическая, никогда не хочет реформ. Реформы – это трансформация текущей реальности, это новые правила социальной игры, это появление на авансцене политики новых людей, что представляет угрозу для самой власти. Поэтому любая власть, если уж она вынуждена осуществлять изменения, стремится ограничить их псевдореформенным макияжем… но принципиальные большие реформы оттягивает изо всех сил. При демократической форме правления это не слишком опасно: власть, погрузившую государство в застой, можно сменить на выборах. А новое правительство, победившее как раз за счет критики усиливающейся стагнации, получает карт-бланш на проведение модернизационных преобразований. То есть демократия, помимо других своих функций, это еще и механизм предотвращения революций. Способ избежать социальных потрясений или, во всяком случае, минимизировать их издержки. Совсем другая ситуация в автократиях. Цивилизованным, то есть электоральным путем власть здесь сменить нельзя, никаких реформ она категорически не приемлет, застойные явления нарастают, и тогда по большей части спонтанно включается «демократия улиц»: начинаются массовые протесты, способные перерасти в революцию. Поводом здесь может послужить все что угодно: сведения о фальсификация выборов, как это было в… Белоруссии; публичное самосожжение уличного торговца, оскорбленного несправедливостью, – «жасминовая революция» в Тунисе; смерть в тюрьме от пыток одного из оппозиционеров — «революция пирамид» в Египте; попытка президента страны выдвинуть свою кандидатуру на пятый срок — «революция улыбок» в Алжире, арест одного из правозащитников — восстание в Ливии против режима Каддафи”.

“СИНДРОМ СААКАШВИЛИ”
“…Президент Грузии Михаил Саакашвили радикально реформировал свою страну. Он превратил государство из инструмента распила и отъема в инструмент защиты собственности и жизни граждан и обеспечения правил равной игры… Результатом этих реформ… была прежде всего единодушная, зашкаливающая, лишенная сколько-нибудь рациональных черт ненависть всей грузинской элиты. Грузинская элита до Саакашвили состояла, упрощенно говоря, из трех слоев людей. Первый — чиновники, которые брали взятки. Министры МВД, которые лично провожали воров в законе в аэропорт. Второй – бизнесмены, каждый из которых пользовался административным ресурсом. Они делали это не потому, что были такие сволочи, а потому, что они были бизнесмены. Бизнесмен, который покупает за тысячу то, что можно купить за сто взяткой, – это не честный бизнесмен, это идиот. И в существующей в стране атмосфере он неизбежно проиграет. И, наконец, третий слой грузинской элиты – это интеллигенция. Врачи, музыканты, литераторы, профессора. Все они – даже если они попали наверх благодаря таланту, а не связям и взяткам – тоже являлись частью системы. Кто-то торговал дипломами. Кто-то получал деньги от воров и был горд знакомством с такими меценатами. У кого-то сын совершил ДТП, и его отпустили, потому что “слушай, такой хороший мальчик, из такой хорошей семьи”. Все эти люди – а это были неглупые люди, люди с большими связями, с влиянием – вдруг оказались на обочине. Общее благо резко возросло, но их личное – уменьшилось. Саакашвили выгонял с работы целыми министерствами. Те, кто заплатил при приватизации копейки, вдруг оказались вынуждены доплатить. “Хорошего мальчика” больше нельзя было отпустить после ДТП. И получилось, что общее благо носит абстрактный характер, а ущерб, понесенный конкретным Гогой или Гиви, – конкретен. Две вещи немедленно произошли в Грузии. Первое – против Саакашвили заработала гигантская машина вранья и слухов. Главных слухов было два. Первый – его обвиняли в “верхушечной” коррупции. Да, говорила оппозиция, полиция у Саакашвили взяток не берет, но зато вся коррупция сосредоточена вверху… Второй – его обвиняли в подделке выборов, тотальной слежке и арестах политических противников. Саакашвили проиграл на выборах, честно ушел – новое правительство занимается ровно всем тем, в чем оно обвиняло Саакашвили, – подкупом избирателей, запугиванием их, тотальной слежкой, арестом политических противников. И элита молчит… В XIX веке любой азиатский реформатор мог рассчитывать на поддержку Европы. Нынешней евробюрократии плевать на все… Парадокс демократических стран третьего мира, остро нуждающихся в модернизации и реформах (будь то Украина или Бразилия), состоит в том, что для улучшения жизни страны президент должен проводить рыночные реформы. Он должен делать государство как можно более прозрачным. А для победы на следующих выборах он должен делать ровно наоборот: он должен раздавать лакомые куски государства друзьям, которые, в свою очередь, будут контролировать для него избирателей. Чем более бедными будут избиратели, тем проще их будет купить друзьям президента…”

“СМЕРТЬ ВЕЛИКОЙ АМЕРИКАНСКОЙ МЕЧТЫ”
“Социальные разрывы резко возрастают, уровень самоубийств растет, а коррупция распространяется на все уровни власти. В течение многих лет Соединенные Штаты Америки были образцом для подражания, но, похоже, это время прошло. По последним данным королева демократии стоит на 22-м месте из 180, наряду с такими странами, как Уругвай и Барбадос…
За последние годы США проделали остаток пути от меритократии к плутократии. Политические и технологические высоты, лучшие университеты в мире, высокий уровень жизни большинства населения, а также культурные и художественные творения – все это было достигнуто прежде всего потому, что Соединенные Штаты были первой страной в мире, построенной на основе ценностей прогресса, просвещения, либерализма и свободы. Нельзя также игнорировать тот факт, что главной причиной этих достижений была капиталистическая идеология, которая предоставила отдельным лицам и группам свободное пространство и дала возможность людям, обладающим способностями и инициативой, действовать без ограничений и увеличивать национальный пирог. Противоположный подход «плановой экономики» оказался гораздо менее успешен. Краеугольным камнем капитализма является меритократия – принцип, по которому талантливые люди могут достигнуть любых высот. Если правительство не устанавливает границ и барьеров, талант добьется успеха, и все общество выиграет. Но за последние три десятилетия что-то случилось с американской экономикой: разрыв между верхним децилем и девятью нижними резко возрос… Книга французского экономиста Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке» была одной из первых, предостерегавших от углубления этого разрыва и катастрофы, которую он может принести обществу. Подобные ситуации в истории уже привели к экономическому краху и гражданским войнам. Чем богаче богачи, тем сильнее их стремление увековечить ситуацию, тем сильнее статус-кво, и наследие меритократии превращается в плутократию… Пикетти объяснил в своей книге, что высший класс должен обеспечить свой статус прежде всего экономической политикой, которая дает более высокую отдачу на капитал, чем на труд. Однако новая аристократия работает по-другому, формируя целую социальную и политическую систему, призванную увековечить неравенство… Проблема усугубляется престижными университетами, которые якобы предназначены для обучения самых талантливых людей, но на практике они, похоже, предназначены для другой цели: заставить сыновей и дочерей новой аристократии породниться между собой… Такая социальная реальность является отражением жесткой капиталистической концепции, по которой богатство – высшая цель… …Вера в то, что будущее будет лучше, исчезает. Опрос, опубликованный в марте Институтом Пью, показал, что 44 процента американцев пессимистично оценивают будущее Соединенных Штатов Америки. В то время как люди, принимающие решения в Вашингтоне, внимательно следят за чувствами американской общественности, в конечном итоге принимаемые ими решения отражают позиции и интересы «новой аристократии»”.

АРЬЕ БАРАЦ. «КАРАТЕЛЬНАЯ ТОЛЕРАНТНОСТЬ»
“…»антирасистские» погромы внесли некоторую ясность, подвели черту, после которой либеральные и консервативные силы Запада должны объединиться и начать новый отсчет своей истории. Подобно тому, как худо-бедно возрождается независимая пресса (именуемая, разумеется, «консервативной»), должно начаться также и возрождение системы образования. СМИ и Академический мир потеряны для разумных обитателей нашей планеты на долгие годы, но не думаю, что навсегда… Даже если когда-нибудь Коминтерн полностью возьмет под свой контроль Силиконовую долину и в Гугле нельзя будет найти ничего кроме трудов Маркса, останутся еще печатные издания, по которым человечество будет способно восстановить адекватное представление о себе… Впрочем, даже и при самом худшем развитии событий красное дело обречено. Действительно, демографические прогнозы показывают, что через несколько десятилетий «мусульманское меньшинство» в Европе превратится в большинство, а значит поганая метла ислама выметет политкорректную нечисть… Общество станет наглухо закрытым, но, по крайней мере, «мужчин» опять будут звать «мужчинами», «женщин» «женщинами», а обласканные ныне «меньшинства» займут свою обычную социальную нишу. А что же марксисты? Они, по-видимому, осознают, что не все религии представляет собой опиум народа, что имеется среди них одна здравая и Магомет пророк ее”.

«ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ВЫГОРАНИЕ»
“Многим уже известно о связи между долгим рабочим днем, которого требует современный рынок труда, и ущербом для здоровья, однако новое исследование обнаружило тревожную связь между долгим рабочим днем и высоким риском инсульта. Недавнее исследование показало, что у людей, которые работали много часов подряд, а именно – более десяти часов в сутки, по крайней мере, пятьдесят дней в году, вероятность инсульта на 29 процентов выше, чем у тех, кто работал меньше. Риск увеличивается еще больше – на 45 процентов – если они перерабатывали на протяжении десяти или более лет… Только в прошлом месяце Всемирная организация здравоохранения включила «выгорание», которое вы, по крайней мере, частично испытываете, в список общих проблем со здоровьем. «Профессиональное выгорание» впервые было включено в международную классификацию болезней и в настоящее время является законным медицинским диагнозом, который, согласно прогнозам… станет второй по значению причиной ухудшения качества жизни – после кардиологических проблем. Кстати, в Израиле работают больше, чем в западных странах, и, согласно данным ОЭСР, продолжительность рабочего дня в Израиле на четыре часа выше среднего показателя по ОЭСР – 40.5 часов по сравнению с 36,8 часа в неделю в других странах ОЭСР”.

ЭДВАРД САИД – ПРОРОК ПОЛИТИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ
“Что пытался сказать знаменитый профессор, бросая камень в израильтян через границу? Ответ можно сформулировать на двух уровнях. Во-первых, имело значение членство Саида в ООП. ООП была не просто инкубатором современного террора. Это была та самая группировка, что познакомила мир с захватом гражданских самолетов и взрывами автобусов. Это были первопроходцы симбиоза политической войны с террором. Главарь ООП Ясир Арафат заявлял, что недостаточно просто убивать израильтян или евреев. Право евреев на государство и, по сути, на саму жизнь должно быть лишено легитимации и криминализовано посредством политической войны. Для Арафата политическая война и террор изначально шли рука об руку. С точки зрения Арафата, цель политической войны – делигитимация и криминализация, по сути, «обесчеловечивание» избранной жертвы – должна была в итоге обеспечить возможность и законность ведения террористической войны, целью которой, в свою очередь, становилась физическая ликвидация всего вражеского народа. Для Саида метание камня в Израиль являлось сигналом к тому, что следует начинать следующий этап битвы против Израиля… В более широком смысле, тем не менее, поддержка Саидом войны палестинских террористов с Израилем была частью куда более масштабного «постколониального джихада», который он вел против Соединенных Штатов. Объявляя американских профессоров расистами и империалистами по определению, он стремился лишить их самого права изучать и описывать мир. В итоге «Ориентализм» стал основой для гораздо более широкой кампании в университетских кампусах за делигитимацию Соединенных Штатов как политического образования, расистского по своей сути. Целью интеллектуального нигилизма всех подобных поборников преобладания «нарратива» над фактами, разумеется, состояла не в том, чтобы оставить студентов в неведении насчет того, что и как было на самом деле. Речь шла о манипулировании студентами для привлечения их к участию в политическом насилии против Соединенных Штатов. Ведь, согласно этому подходу, американские исследователи по своей сути расисты и, следовательно, злодеи, просто потому что сама Америка по определению является расистской и, следовательно, злодейской. Если же Америка по своей природе является злом, то единственно правильное, что необходимо сделать, – применить насилие, чтобы уничтожить ее. Швыряние камня в Израиль 20 лет назад, предпринятое Саидом, было неизбежной и желанной конечной точкой его антиинтеллектуальной деятельности. Теперь же его конечная цель стала реальностью на улицах великих городов Америки”.

“ТРУМЭН: «ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ
(political correctness) — это бредовая и нелогичная доктрина, недавно придуманная психованным меньшинством и пропагандируемая больными сми, которая считает, что у куска дерьма есть чистая сторона!». Что имел в виду Трумэн, нам сегодня, возможно, тоже до конца не понять, да, собственно, и неважно. Интереснее другое: тогда это самое PC было нечто, мешающее власти. Сегодня оно, наоборот, инструмент управления. Как же это так получается? Приведу для объективности пару более современных формул политкорректности, которые фокусируют это противоречие. «Это идеология современной массовой демократии, служащая обоснованию внутренней и внешней политики западных государств, подавлению инакомыслия, обеспечению идейного и ценностного консенсуса»,— пишет профессор… Леонид Ионин. С ним полностью согласен Вольфганг Херлес, в недавнем прошлом модератор проправительственного… телеканала ZDF. Херлес, однако, идет еще дальше и прямо называет PC эффективной системой запретов. Система эта, правда, на глазах становится все менее эффективной — во многом из-за того же противоречия, которое за десятилетия стало более зримо. Его к тому же выявило бурное развитие соцсетей, заглушающих (часто — именем той же политкорректности) информационные источники иных медиа, но при этом не признающих ни политкорректности, ни даже традиционных норм приличия… Ну, и в заключение о том, во что обходятся нарушения PC-кодекса. «На РС, как на банановой корке, поскользнулись многие политики»,— шутит Херлес. Карьеры может стоить одна некорректная формулировка в интервью, случайный прокол в поведении…”.