(ссылки, продолжение — 5)

«Произведения всех действительно даровитых голов отличаются от остальных характером решительности и определенности и вытекающими из них отчетливостью и ясностью, ибо такие головы всегда определенно и ясно осознают, что они хотят выразить, — все равно, будет ли это проза, стихи или звуки.» [ Артур Шопенгауэр ]

НАУМ КОРЖАВИН:
Горожане в древнем городе Содом
Были заняты развратом и трудом.
Рос разврат и утончался… И всегда
С ним росла производительность труда.
И следил все время строго их Сенат,
Чтоб трудом был обеспечен их разврат.
Телевидение в городе Содом
Просвещение вносило в каждый дом.
Дух прогресса всех учило постигать,
Наслаждаться, но расплаты избегать.
Пусть кто хочет превращает в матерей
Их одиннадцатилетних дочерей.
Что пугаться? — были б в деле хороши!
В том и жизнь. И нет ни Бога, ни души.
Наслаждайся!.. А к вакханкам охладел,
Есть в запасе свежесть юношеских тел.
Что там грех — забвенье смысла и лица
Перед скукой неизбежного конца?
Все ли думали так в городе Содом?
Может быть. Да кто расскажет нам о том?
Остальные ведь молчали — вот напасть! —
В ретрограды было стыдно им попасть…
И от тех, кто прямо чтил не Дух, а плоть,
Их потом не отделял уже Господь.
Чем все кончилось — известно без меня.
Что вникать в природу Божьего огня.
Все сгорели в древнем городе Содом,
А при жизни размышляли не о том,
Не о том, за что сожгут, на что пенять.
Лишь — куда себя девать и чем занять.
* * *
Клонит старость к новой роли,
Тьму наводит, гасит свет.
Мы всю жизнь за свет боролись
С тьмой любой… А с этой — нет.
Мало сил, да и не надо,
Словно впрямь на этот раз
Тьмою явлен нам Порядок
Выше нас, мудрее нас.
Словно жизнь в чаду событий
Нам внушает не шутя:
Погостили — уходите,
Не скандальте уходя.

Альбер Камю:
«Свободная печать бывает хорошей или плохой, это верно. Но ещё более верно то, что несвободная печать бывает только плохой»

Пушкин и Николай I
(Владислав Ходасевич )
[НИКОЛАЙ I]: «Республика есть утопия, потому что она есть состояние переходное, ненормальное, в конечном счете всегда ведущее к диктатуре, а через нее — к абсолютной монархии. Не было в истории такой республики, которая в трудные минуты обошлась бы без самоуправства одного человека и которая избежала бы разгрома и гибели, когда в ней не оказалось дельного руководителя. Сила страны — в сосредоточенности власти; ибо где все правят — никто не правит; где всякий — законодатель, там нет ни твердого закона, ни единства политических целей, ни внутреннего лада. Каково следствие всего этого? Анархия!..
Конституционная монархия… Она годится для государств окончательно установившихся, — перебил государь тоном глубокого убеждения, — а не для тех, которые находятся на пути развития и роста. Россия еще не вышла из периода борьбы за существование. Она еще не добилась тех условий, при которых возможно развитие внутренней жизни и культуры. Она еще не добыла своего политического предназначения. Она еще не оперлась на границы, необходимые для ее величия. Она еще не есть тело вполне установившееся, монолитное, ибо элементы, из которых она состоит, до сих пор друг с другом не согласованы. Их сближает и спаивает только самодержавие — неограниченная, всемогущая воля монарха. Без этой воли не было бы ни развития, ни спайки, и малейшее сотрясение разрушило бы все строение государства.
(Помолчав). Неужели ты думаешь, что, будучи нетвердым монархом, я мог бы сокрушить главу революционной гидры, которую вы сами, сыны России, вскормили на гибель ей! Неужели ты думаешь, что обаяние самодержавной власти, врученной мне Богом, мало содействовало удержанию в повиновении остатков гвардии и обузданию уличной черни, всегда готовой к бесчинству, грабежу и насилию? Она не посмела подняться против меня! Не посмела! Потому что самодержавный царь был для нее живым представителем Божеского могущества и наместником Бога на земле; потому что она знала, что я понимаю всю великую ответственность своего призвания и что я не человек без закала и воли, которого гнут бури и устрашают громы!»
[ПУШКИН]: «- Ваше величество, — отвечал я с чувством, — вы сокрушили главу революционной гидры. Вы совершили великое дело — кто станет спорить? Однако… есть и другая гидра, чудовище страшное и губительное, с которым вы должны бороться, которого должны уничтожить, потому что иначе оно вас уничтожит!»
» — Выражайся яснее! — перебил государь, готовясь ловить каждое мое слово».
«Эта гидра, это чудовище, — продолжал я, — самоуправство административных властей, развращенность чиновничества и подкупность судов. Россия стонет в тисках этой гидры, поборов, насилия и грабежа, которая до сих пор издевается даже над высшей властью. На всем пространстве государства нет такого места, куда бы это чудовище не досягнуло, нет сословия, которого оно не коснулось бы. Общественная безопасность ничем у нас не обеспечена, справедливость в руках самоуправств! Над честью и спокойствием семейств издеваются негодяи, никто не уверен ни в своем достатке, ни в свободе, ни в жизни. Судьба каждого висит на волоске, ибо судьбою каждого управляет не закон, а фантазия любого чиновника, любого доносчика, любого шпиона….»»

А. ЭЙНШТЕЙН:
«Наука может развиваться только теми, кто полностью впитал в себя стремление к истине и пониманию. Это стремление, однако, проистекает из сферы религии. К ней же принадлежит вера в то, что правила, пригодные для мира сущего, рациональны, то есть доступны разуму. Я не могу представить себе подлинного учёного без этой глубокой веры. Эту ситуацию можно выразить афоризмом: наука без религии хрома, религия без науки слепа».

НЬЮТОН:
«Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющем на морском берегу, развлекающимся тем, что до поры до времени отыскиваю камешек, более цветистый чем обыкновенно, или красивую раковину, в то время как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным»!

ДЖОНАТАН САКС:
«Наука выполняет три функции, которые мне представляются важными для авраамической веры. Она снижает уровень человеческого невежества и увеличивает могущество человека. Она представляет собой свидетельство того, что мы сотворены по образу Божьему. Бог хочет, чтобы мы знали и понимали. Он ждет от нас ответственного пользования свободой. И Он хочет, чтобы мы использовали его дар – наш интеллект. Это утверждение не обязывает ученых верить в Бога, но обязывает верующих уважать ученых.
Однако со знанием приходит сила, а сила становится властью, требующей ответственности. Мы достаточно хорошо знаем историю и можем быть вполне уверенными, что ответственность не игнорируется только тогда, когда разделяется между людьми, когда специалисты разных дисциплин и направлений участвуют в содержательном обсуждении лучшего маршрута к еще не открытой земле под названием «будущее». Оно неизвестно, потому что у нас, создающих его, есть свобода воли.
Мы живем в конце одной из глав истории и открываем следующую, не имея представления о том, какой будет новая глава. Мы знаем, что конец холодной войны не привел к глобальному распространению либеральной демократии, к падению всех тираний во имя прав человека, к большему равенству внутри стран и между ними или к большей терпимости между конфликтующими взглядами на мир.
Новые коммуникационные технологии меняют почти все, что мы знали и еще недавно принимали за нечто само собой разумеющееся: национальное государство, национальную культуру, формы политики и экономики, методы ведения войны и поддержания мира, структуры человеческих общин и, возможно, саму архитектуру человеческого мозга. Мы страдаем от переизбытка информации и дефицита внимания. Интернет делает почти невозможным отличить правду от слухов и является наиболее эффективным когда-либо изобретенным средством распространения паранойи и ненависти.
Проблем, с которыми человечество столкнулось в двадцать первом веке, легион: изменение климата, разрушение биосферы, ответственное использование био-и нано-технологий, крайняя уязвимость международной экономики, эффективность устрашающих терактов в достижении их цели в насыщенном информацией мире, а именно, в привлечении внимания всего мира. Почти в каждой области мы перешли, по-видимому, от устойчивого равновесия к сложному состоянию, описываемому теорией хаоса, когда взмах крыла бабочки может привести в движение цунами.
В мире усиливается религиозность. Он дестабилизируется. Это рождает страх, и немного есть вещей хуже политики страха. Она создает ощущение жертвенности и готовность демонизировать тех, кто отличается от нас. Одним из симптомов этой болезни является новый секуляризм, злее и нетерпимее, чем старый. Другим симптомом является рост новой религиозности, утверждающей себя продолжением традиции, но не являющейся таковой. Лучшее, что могут сделать в таких условиях умеренные представители всех сторон – это искать и находить точки согласия.
В эпоху страха все реже встречается умеренность и все труднее ее поддерживать. Кто хочет слушать утонченные аргументы, когда все, чего мы ждем, это появление кого-то, кто избавит нас от бремени размышлений и убедит нас, что мы были правы с самого начала? Люди предпочитают издеваться, обвинять, навешивать карикатурные ярлыки, демонизировать оппонентов. В эпоху страха мало кто может услышать тихий голос – голос библейского Бога…
Вы не должны быть атеистом, чтобы бояться воинственной религиозности. Я верующий, но я тоже боюсь ее. Я боюсь гневных людей, ссылающихся на Бога и религию для оправдания своего ​​гнева на мир, если он не соответствует их ожиданиям. Я боюсь религии, когда она заставляет верующих клеймить как еретиков тех, чьи взгляды выходят за традиционные рамки. Я боюсь религии, когда она становится воинственной и настраивает своих приверженцев против мира вместо того, чтобы исправлять мир, когда она вовлекается в партийную политику, разделяя тех, кого она должна объединять, и когда она приводит к тираническим или тоталитарным режимам, где практикуются варварские наказания и подавляются права человека.
Есть разница между праведностью и религиозной самоуверенностью. Праведники смиренны, самоуверенные надменны. Праведники знают сомнения, самоуверенные непоколебимы. Праведники находят в людях хорошее, самоуверенные становятся самодовольными и находят в людях только плохое. Праведники возвышают вас, самоуверенные принижают. С праведником легко дружить, святош следует избегать.
Мы нуждаемся в умеренных людях, понимающих, что возможны столкновения между одними «правыми» и другими «правыми», а не только между «правыми» и «неправыми». Мы нуждаемся в людях, способных признать познавательный плюрализм, то есть, правомерность более чем одного способа видения мира. Нам нужны люди, способные выслушать мнения оппонентов без страха за себя. Нам нужны люди, способные испытывать смирение.
Вера в Бога Авраама заключает в себя также признание, что мы не можем полностью знать Его. Мы можем лишь видеть эффекты Его действий. И это, очевидно, справедливо по отношению к детям Авраама. Мы можем судить их поступки в свете их веры.
Если они любят и прощают, если они открыты для других, если они уважают своих оппонентов также, как почитают своих единоверцев, если они работают на создание лучшего мира, храня наследие природы и культуры, если они заботятся о будущем, которого сами не увидят, но которое унаследуют их внуки, то они будут любимы людьми и истинными посланцами Бога, любящего тех, кто совершает дела любви.
Таков, несомненно, есть акт веры, который могут принять и религия и наука. Давайте объединим наши усилия в строительстве более надежного будущего».

ТОМ ХЭНКС о величайшей угрозе для человечества ««Безграмотность — одна из наших величайших угроз, идея о способности решить сложные вопросы с помощью упрощенных мер», — сказал актер. «Только подумайте о том, что произошло на Ближнем Востоке. Или о решении, которое мы, американцы, должны принимать каждые четыре года», — добавил он. Хэнкс призвал избирателей заниматься самообразованием и пытаться предотвращать «отчаянные сценарии», которые, к примеру, описываются в «Инферно». …многие беды, в том числе «отвратительная» экология и рабство, в той или иной степени созданы самими людьми».

«Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ»
«Наши потери убитыми и ранеными в Ржевской битве приближались К ДВУМ С ПОЛОВИНОЙ МИЛЛИОНАМ ЧЕЛОВЕК. Это превышает суммарные потери наших войск в Сталинградской и Курской битвах, вместе взятых. Но Ржев так и не был взят. А потому официально до сих пор ВЕЛИЧАЙШЕЕ РЖЕВСКОЕ СРАЖЕНИЕ не называется БИТВОЙ, числится в ранге «боев местного значения». Спросите любого из трех встреченных фронтовиков, и вы убедитесь, что один из них воевал подо Ржевом. Сколько же побывало там наших войск!..
В ИСТОРИИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НЕ БЫЛО БОЛЕЕ ГРАНДИОЗНОГО И БОЛЕЕ МАСШТАБНОГО СРАЖЕНИЯ, ЧЕМ РЖЕВСКАЯ БИТВА — ни по количеству задействованных войск — ОКОЛО ДЕСЯТИ МИЛЛИОНОВ С ОБЕИХ СТОРОН, ни по охватываемой территории — ВОСЕМЬ ОБЛАСТЕЙ, ни по длительности боев — 17 МЕСЯЦЕВ, ни по КОЛИЧЕСТВУ ОПЕРАЦИЙ и изощренности маневров, ни по хитроумности конфигураций обходов, обводов, «котлов» и контрударов, да и по СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ЗНАЧИМОСТИ ДЛЯ ОБЕИХ ВОЮЮЩИХ СТОРОН эта битва была КЛЮЧЕВОЙ.
В боях было задействовано 5 ФРОНТОВ, более 30 АРМИЙ и КОРПУСОВ. В сражениях принимало участие невиданное количество ТАНКОВ — БОЛЕЕ ПОЛУТОРА ТЫСЯЧ единиц. О масштабности боев говорят и наши потери: 2 060 000 человек… В периоды самых ожесточенных боев дивизии теряли в день по 300–350 человек убитыми и по 700–800 ранеными. Окруженные немцами в болотистых лесах, удаленных от человеческого жилья, наши армии почти полностью уничтожались или погибали от голода. Потому-то до сих пор добровольческие поисковые отряды студентов и школьников возами вывозят и предают земле кости погибших в болотах солдат. В ходе ржевских боев появилось много «долин смерти» и «рощ смерти». Не побывавшему там трудно вообразить, что такое смердящее под летним солнцем месиво, состоящее из покрытых червями тысяч человеческих тел… Ползешь по трупам, а они навалены в три слоя, распухли, кишат червями, испускают тошнотворный сладковатый запах разложения человеческих тел. Этот смрад неподвижно висит над «долиной». Разрыв снаряда загоняет тебя под трупы, почва содрогается, трупы сваливаются на тебя, осыпая червями, в лицо бьет фонтан тлетворной вони. Но вот пролетели осколки, ты вскакиваешь, отряхиваешься и снова — вперед. Или осенью, когда уже холодно, идут дожди… топчись на лежащих под водой трупах. А они мягкие, скользкие, наступать на них противно и прискорбно. Битва за Ржев — это самая трагическая, самая кровопролитная и самая неудачная из всех битв, проведенных нашей армией. А у нас не принято писать о неудачах. Но ведь длительная война не может состоять из одних только побед. Разве трагедия миллионов не важнее сомнительной чести даже самого главного мундира?! Да и патриотическое воспитание не пострадает от показа героизма и трагедии солдат, положивших свои головы ради победы в неудавшихся войсковых операциях».

А. ЭЙНШТЕЙН:
«Наш мир является опасным для жизни местом, но не потому, что некоторые творят зло, а потому, что все остальные видят это и ничего не делают.»
«Мало кто способен спокойно высказать мнение, противоречащее господствующим в обществе предрассудкам. Большинство людей даже не способны сформировать такое мнение.»
«Великие умы всегда сталкиваются с яростным сопротивлением со стороны умов посредственных. Посредственности не в состоянии понять человека, который отказывается слепо склониться перед принятыми предрассудками, а вместо этого мужественно и честно использует свой интеллект.»
«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы стать полезным.»
«С приходом славы я становлюсь все более и более тупым, что, впрочем, является довольно распространенным явлением.»

Бруно Ясенский
«Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить.
Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать.
Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».
«Фашистская язва исчезнет с лица земли в тот день, когда будет разбит заговор равнодушных, когда тысячи людей перестанут оказывать поддержку палачам одним фактом своего нейтралитета».
«Хотите учить других — сами сначала поучитесь! Пока люди не поумнеют, ничего вы с ними не сделаете. А поумнеют — без вас поймут».

ПЛАТОН:
Наказанием за гражданскую пассивность является власть злодеев.

Д. ЭЙДЕЛЬМАН:
«Гностическая легенда рассказывает о битве ангелов, в которой воинство архангела Михаила победило воинство Змия. Те же ангелы, что не примкнули ни к тем, ни к другим, а лишь нерешительно наблюдали или делали вид, что не видят, что их это не касается, они — эти третьи «не решившие» и «не примкнувшие» — были сосланы на землю, чтобы делать выбор, который не сделали на небе. И выбирать им тем труднее, что у них не сохранилось ни малейшего воспоминания ни о сражении, ни о своем малодушии. С этого началась мировая история.
Побудительной причиной истории послужило колебание. Люди — не падшие ангелы, а ангелы, утратившие свой ангельский статус из-за первородного сомнения и неспособности занять определенную позицию».

ВЛАДИМИР (ЗЕЕВ) ЖАБОТИНСКИЙ «Слово о полку»:
«Все это страшно, но калечить людей и губить города умеет и природа. Одного не умеет природа: унизить, опозорить целый народ. Это горше всего; и это монополия человека». 

Из «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»: 
«В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене».

Др. Й ГЕРЦ (комментарии к Торе «Сончино»):
«Причина всех несчастий, обрушившихся на Лота, заключалась в том, что он жил в Сдоме, месте, где живут злодеи».

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
ЮНОША НА ПЛОЩАДИ
Он стоит перед Кремлем.
А потом,
вздохнув глубоко,
шепчет он Отцу и Богу:
«Прикажи… И мы умрем!..»
Бдительный, полуголодный,
молодой, знакомый мне, —
он живет в стране свободной,
самой радостной стране!
Любит детство вспоминать.
Каждый день ему — награда.
Знает то, что надо знать.
Ровно столько, сколько надо.
С ходу он вступает в спор,
как-то сразу сатанея.
Даже собственным сомненьям
он готов давать отпор.
Жить он хочет не напрасно,
он поклялся жить в борьбе.
Все ему предельно ясно
в этом мире и в себе.
Проклял он врагов народа.
Верит, что вокруг друзья.
Счастлив!..
…А ведь это я —
пятьдесят второго года.

ПРИВЫЧКА
Необъятная страна
все мне снится по ночам.
Было в ней заведено
правило такое:
кто не знал, тот не знал.
А кто знал, тот молчал.
А кто знал и не молчал,
говорил другое…
Захотелось как-то людям
жизнь по-новому начать.
Очень сильно захотелось!
Да одно мешает:
кто не знал, не хочет знать.
Кто молчал, привык молчать.
А кто другое говорил, так и продолжает.

П. ЧААДАЕВ:
«Я не научился любить свою Родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами… Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия.»

А. ЭЙНШТЕЙН:
«Мир, который мы имеем, был создан в процессе нашего мышления. Он не может быть изменен без изменения нашего сознания.
Мы не сможем решить наши проблемы с тем же мышлением, которым мы создавали их».
«Если вы хотите, чтобы ваши дети были умными, читайте им сказки. Если вы хотите, чтобы они стали еще умнее, то читайте им больше сказок.»
«Дар фантазии значит для меня больше, чем моя способность впитывать знания.»
» Настоящий признак интеллекта не знания, а воображение».
«Логика поможет вам добраться от A до Z; воображение проведет вас по всему миру.»
«Самые прекрасные вещи, которые мы испытываем, невозможно объяснить. Непостижимое служит источником подлинного искусства и науки. Тот, кому это чувство незнакомо, кто не может сделать паузу и испытать восхищение перед непознанным, чувствует себя, как мертвец: его глаза закрыты».

ЭЛЕОНОРА РУЗВЕЛЬТ:
«Великие умы обсуждают идеи.
Средние умы обсуждают события.
Мелкие умы обсуждают людей».

Продолжение следует